— Отдыхаешь?

Я не дрогнул и даже не развернулся. Только зевнул.

— Ага. Приветствую, уважаемый хранитель. Время, да?

— Да. Время и только оно. Всегда.

Прибытие Хранителя заметила только Асти. Она хмуро сидела со всеми и косилась в нашу сторону.

— Могу я звать тебя просто Доган?

— Думаешь, дорос? — хмыкнул клерк. — Разворошил гоблинское гнездо и считаешь себя ровней?

— Не-а.

Не успел Доган ответить, как я дополнил:

— Круче вас.

Хранитель хмыкнул:

— Неужели?

— Конечно, — сел я на матрас и посмотрел в глаза Догану. — Я — меняю. А вы сидите и ничего не делаете.

— Я смотрю ты в курсе наших дел.

— Нет, не в курсе. И в этом-то и проблема. Никто не в курсе, кроме вашего маленького клуба извращенцев. Сидите у себя в норах, плетете интриги. Никто вас не знает и просто не хочет связываться. Зачем вы Варгарону, а?

Тишина. Доган опустил глаза, оттряхнул краешек грязного матраса и сел, не парясь об идеально чистых штанах.

— Ты помнишь, что я говорил тебе о времени? О том, что, изменив прошлое, ты лишь создашь новую реальность?

— Помню.

— Есть один мир. Или даже не мир, а состояние… материи. Там мой дом. Дом хранителей. Единственное место, где мы можем спрятаться от времени. Мы называем его межреальем.

Наверное, я перестал дышать. Не дай бог Доган очнется от сентиментального желания потрещать с таким, как я.

Он продолжил:

— Там можно делать что угодно. Все. Что. Угодно. Представляешь мир, где можно делать все что угодно? Просто представь. Как быстро тебе он надоест? Как быстро ты начнешь сомневаться в реальности происходящего, когда можешь делать, что угодно? Год? Десять лет? Может тысяча?

Тишина. К чему эти прелюдии? Ох, как же не люблю эти загадки. Неужели нельзя просто сказать без больших предысторий? Хотя… есть ощущение, что я сейчас узнал нечто важное.

— Знаешь, какова цена пребывания в этом мире?

— Душа?

— Если бы, — усмехнулся Доган. — Отчаяние и… одно правило.

«Правило?»

— Да. И это правило: не шутить со временем. Ты стал игрушкой… самого себя. Но твои игры затронули слишком многих. Меня. Третью. Весь мир и само время. Ты стоишь перед временем и дергаешь из его головы по волоску, выжидая, когда оно выйдет из себя. Прощупываешь предел его терпения. И не первый раз. И не первый цикл.

— В каком смысле, я играю с самим собой? Мне вообще плевать на время. Оно как-то само лезет.

— Именно в таком смысле, в каком я и сказал.

И замолчал, педераст гнойный. Загадочник херов.

— К чему ты ведешь?

— Я объясняю тебе, чем мы занимаемся и почему нас не интересуют другие… реальности. Ты пока глуп, и понимаешь с трудом.

Доган подцепил какую-то крошку с матраса и выкинул ее в сторону.

— Мы ничего не делаем только в одном времени и месте, потому что там все и так хорошо. Нашего вмешательства просто не требуется. Или ты думаешь, мы должны слушать молитвы, спасать эльфийских детей и насылать дождь в засуху? Ты хоть представляешь себе объемы нашего труда? Да, мы не прячемся, не строим из себя божков, хотя это самое подходящее слово. И то, только потому, что не видим в этом смысла. Создавать новые религии нам неинтересно. Преклоняться можете перед всякими Ашхаями, но не перед нами.

Доган говорил спокойно. Слишком спокойно:

— Мы ходим по мирам и времени, как ты по этой свалке. Туда-сюда. Туда-сюда. И не всегда понимаем сколько прошло времени в межреалье. Час или тысяча лет. Варгарон для нас очень удобен, но слишком тесен. Поэтому мы разделили его на территории влияния, чтобы не мешать друг другу. Мы бережем его больше, чем какой-либо другой мир.

Хранитель посмотрел на меня уставшими глазами:

— Ты же с Земли, верно? Знаешь, если взять прямолинейное течение во времени, то сейчас там… выжженная радиоактивная пустыня. Твоего родного мира больше нет. Твои потомки его уничтожили.

— Т… то есть вернуться невозможно?

— Возможно. Но не туда, откуда ты пришел. Не в то время и не в ту реальность. Грэн Арелья отвечает за этот мир. И он ничего не смог поделать. Ничего. В любых реальностях Земли все шло наперекосяк. Один раз он изменил ваше технологическое направление на магическое, и вы затопили все материки. Стихии буйствовали тысячи лет, пока последний человек не утонул в Марианской впадине. Единственном месте, где еще была возможность жить…

Я не мог… поверить… своим мозгам. Доган продолжал рубить с плеча:

— Мы — хранители. И в этом слове намного больше смысла, чем считают кентавры, — горько усмехнулся он. — Откуда мы взялись? У каждого своя история. У кого-то она ужасная, у кого-то прекрасная. Грэн Арелья был одним из первых. Выходцем с Земли… как же там говорится в вашем мире… ах, точно. Земли версии один миллион семьсот пятьдесят три тысячи сто один. Думаю, так ты поймешь.

— Ты…

— Сломал тебе мозг? Ничего, разберешься. И да, единственное, чего мы боимся — временных зацикливаний. Или по-другому — циклов. А знаешь, почему боимся? Потом что это замкнутый и бесконечный круг, в который не хочет попасть ни одно бессмертное существо. Но ирония в том, что рано или поздно туда попадают все. Сначала Грэн, а теперь… похоже и я.

Доган говорил без эмоций или я просто не в силах их почувствовать.

— Знаешь, а ведь я уже с тобой говорил.

— В Ньерте?

— О, нет. Это было столько… так давно, что даже говорить об этом не хочу. Я говорил с тобой много-много раз. В разных мирах. В разных временах. Ты погибал, воскресал, страдал, тебя пытали гоблины, эльфы, орки. Скажем так, в этой реальности тебе очень повезло. Это первая твоя дожившая версия после всего, что ты устраивал. Ну что, понимаешь?

…

…

…

Лучше бы соплями поменялся. Вот нахер мне это было знать.

— Больше ничего не говори, Доган, хорошо?

— Да как скажешь.

— Зачем ты мне это рассказал?

— Таково условие.

— Какое еще условие?

— Которое мне передал Грэн Арелья. Мы иногда, как ты любишь говорить, пляшем под дудки друг друга. Это для нас давно стало естественным, как дышать.

— Что от меня хочет Грэн Арелья?

— Вот уж не знаю. Да и знать не хочу. Я устал и редко впутываюсь в дела других. Грэн Арелья безумен настолько же, насколько и умен. Знал бы ты, что он периодически вытворял.

Доган ненадолго задумался.

— Поговорили и хватит, — встал он. — Готовь своих. Бедолаги уже уши сломали, прислушиваясь к нашему неинтересному разговору. Я отправлю вас в прошлое.

— Еще один вопрос. Что ты знаешь про Итерну?

— Ту девицу, да?

— Так ты понял…

— Сразу понял. Она прародительница вампиров. Ну и… жена Грэна Арельи.

— Э? Что? — опешил я. — Грэна Арельи? Что за фигня? Я думал мы с ней… эээ… мы… мне говорили, что у нас что-то будет. Вроде как. Короче, странно все это. Ладно… А скажи…

— Хватит. Мы уже поговорили.

— Но…

— Я сказал — хватит. Время уходит.

Дерьмо. Опять останусь без ответов.

Я выдохнул:

— Хорошо. Аша сказала, что мы должны быть в этом времени, чтобы точно попасть в определенное время в прошлом. Так насколько назад ты нас отправишь? Десять лет до Серпа? Пятьдесят? Сто? У меня там остались дела, и пока на ваши пласты реальности мне насра…

— На пять тысяч лет назад.

Я открыл рот.

Закрыл.

Открыл…

Глава 10. Да начнется б…

— Пять тысяч лет, да?

— Пять тысяч не небольшим. Точно сказать не могу.

— Ага. Может и шесть значит?

— Шесть точно нет. Но может лет на сто в сторону. Здесь точности не бывает.

Я повтыкал немного на бытиё жизни и смерти. Так-с. Ну… такого я не ожидал.

— Не. Я не согласен.

— А у тебя есть выбор?

— Конечно. Выбор есть всегда. Например, я сейчас наброшусь на тебя и, скорее всего, сдохну, надорвав пупок. Чем не выбор?

Доган на долю секунды задумался: